Избирательный мутизм – это когда в одних условиях ребенок говорит, а в других – нет.
Это создает много страданий в первую очередь самому ребенку, поскольку он чувствует себя беспомощным в определенном окружении, не в состоянии вербально создать диалог или хотя бы поделиться впечатлениями или пригласить в игру.
Часто это наблюдается в детском саду или в школе. Учитывая ожидания и нормы социальных институтов («ты должен говорить»), такой ребенок чувствует себя изолированным и “не таким” как другие, что создает дополнительное напряжение и страх.
Расскажу вам одну историю, которая случилась со мной много лет назад…
Мы с ней познакомились случайно. Ее ко мне привели, как к психологу, с фразой: «посмотрите, с этой девочкой что-то не так». И, хотя у нас было не так много встреч, я до сих пор помню ее застенчивую улыбку, которая стала началом нашего общения.
Девочка, назовем ее Вика, аккуратно села на стульчик, расправив платьице. Она была самой обычной пятилетней девочкой, каких много в каждом дворе. Ее глаза и мимика были живыми, она украдкой рассматривала комнату, обращая внимание на игрушки и дидактические материалы.
Проблема была в том, что она не разговаривала в детском саду. Ну никак у нее не получалось сказать «Дай мяч» или «Давай играть» другим детям. Родители уверяли, что дома Вика говорит, но все ее слова становились непослушными в садике. Единственное, что получалось у воспитателей, это иногда услышать еле различимый шепот из ее губ.
Чесно говоря, это был первый такой случай в моей практике.
Передо мной сидела девочка и молчала. О селективном мутизме и о том, как помогать таким деткам я узнала много позже, из книги Л.Р. Мошинской «О девочке Маше, от которой сбежали слова».
Тогда же для меня было важно создать безопасность и доверие между нами, чтобы говорить ей стало не страшно. Я понимала, что для девочки я пока что одна из мира взрослых, в котором не безопасно. И для меня было важно ничего от нее не хотеть на наших встречах.
Вначале ничего не происходило. Мы просто были вместе. Она рассматривала книжки, я ей рассказывала что-то, показывала материалы… Постепенно мы стали рисовать вместе, экспериментировать с цветами, формами…. Хотя говорила словами только я, я стала замечать, что между нами что-то происходит, какой-то молчаливый диалог. Слов еще не было сказано, но говорили глаза, брови, мимика лица, изменение формы губ… Как же я радовалась этому!
Она приходила на наши встречи разной: иногда радостной, иногда взволнованной, иногда печальной.. И тогда мы играли в игру «Что случилось»: я придумывала историю, которую она корректировала мимикой, жестами, кивками головы. Постепенно истории становились все длинее с моей стороны, и все оживленнее с ее.
В нашей общей истории нам очень помогло то, что называют инструментами игровой и арт-терапии, а проще говоря, это краски, карандаши, фигурки, глина и песок…
Вначале я заметила ее улыбку. Она была какой-то особенной. Еще не успев разобраться, что-же сейчас произошло, я услышала ее голос. Я просто ахнула. А девочка радовалось вместе со мной видя мою реакцию.
Так потихоничку слова стали возвращаться в наши встречи.
Прошло уже много лет с тех пор. Но я и сейчас с теплотой вспоминаю наши молчаливые диалоги, когда возможно говорить без слов.
